С лета 1951 г. под руководством Игоря
Владимировича начались многолетние исследования геологии, стратиграфии,
минералогии и полезных ископаемых Больших Кейв –
возвышенности, протянувшейся в центральной части Кольского полуострова
от Ефимозера до устья реки Колмак, впадающей в реку Поной. Её
протяженность около 200 км. при ширине от 2 до 15 км., характеризуется
абсолютными отметками в пределах 200-400 м. Наибольшей абсолютной
высоты (до 360-390м) Кейвы достигают в центральной части – в
районе тундр Карманюку, Шуурурта, Ягельурта. В западном и восточном
направлении Кейвы заметно понижаются, сливаясь с окружающей
всхолмленной равниной. Кейвская возвышенность, в основном, сложена
сланцами и гнейсами кейвской серии. В районе Западных Кейв широко
развиты щелочные граниты.
Программой работ предусматривалось
составление геологической карты региона в масштабе 1: 25 000. Сбор
фактического материала проводился путем составления разрезов в масштабе
1: 10 000 в крест простирания пород. Такие разрезы составлялись через
каждый километр. А затем маркирующие горизонты прослеживались по
простиранию. Одновременно собирались образцы и пробы пород, которые в
дальнейшем, при камеральной обработке, подвергались всестороннему
изучению.
Полевые работы по этой теме проводились в 1951-1956 годах. В этой
большой работе, кроме Игоря Владимировича и меня, принимали участие
научные сотрудники Д.Мирская, С.Суслова, Л.Гарифулин, Т.Новохатская,
Н.Плетнева. Как и в прошлые годы, заброска отрядов на Кейвы велась на
ША-2. В 1951-53 годах главный базовый лагерь был на озере Сухом. Отсюда
все снаряжение и продукты до районов работ и обратно на озеро Сухое
– образцы и пробы, доставляли на своих спинах, в рюкзаках.
Иногда для переброски нам давали лошадь из геологической партии
Северо-Западного геологического управления, проводившей работы в этом
районе.
Вот как описывает Игорь наш вылет на
Кейвы в 1951 году: 14.07.51г.
"Озеро Сухое. Встали мы в 5
часов утра, в 7 были на вокзале, в 8 ч. 30 мин. в аэропорту, в 11ч. 30
минут сели в самолет, а в 1 час 30 минут высадились благополучно на
озеро Сухое, которое в этом дождливом году даже чересчур мокрое.
Начинаем новые многолетние работы большой компанией, нас здесь 12
человек и полторы тонны продовольствия на полтора месяца работ. Вначале
сентября собираемся выбраться отсюда домой. Пока же начали кормить
комаров. Лето у нас прохладное и сырое, неудачное. Может быть, в
августе будет лучше, но в общем нас погода не страшит особенно, в этом
году у нас оборудована экспедиция не плохо".
В первый сезон работ мной и Игорем было составлено 15
геологических разрезов, закартировано крупное месторождение
конкреционно-параморфических сланцев на горе Воргельурта. В сланцах на
контакте с интрузиями основных пород Игорем, впервые для Кейв, был
найден корунд. В мандельштейнах в мульде Серповидного хребта было
отмечено наличие самородной меди.
13 августа в долине притока ручья
Еловый, где стоял наш лагерь, отметили день рождения Игоря. Из плит
сланца сложили настоящую печь, в которой испекли пирог и торт. К нам в
гости из соседнего отряда пришли Д.Мирская и Н. Плетнева. Летний
полевой сезон прошел успешно. После возвращения с полевых работ Игорь
пишет отцу: 10.11.51г.
"С полевых работ вернулись в начале
сентября, я – седьмого, а Ика – восьмого числа. Так
как времени у нас было мало, а работы много и поскольку погода была
хорошая, а солнышко у нас светит летом круглые сутки, мы и работали
сколько могли и за полтора месяца изрядно исхудали и устали. По этому
поводу в нашей стенгазете после нашего приезда был помещен дружеский
шарж. Большую часть времени летом мы связи с внешним миром не имели,
т.к. самолеты к нам не летали.
После возвращения мы с Икой ударными темпами: 1- написали отчет и
привели в порядок все полевые материалы, 2- сдали все полевое
снаряжение
и рассчитались с работниками, 3- отремонтировали квартиру и 4
– 16 сентября выехали за Женькой и бабушкой в Сыктывкар".
В Сыктывкар мы ехали поездом
до Княжпогоста, а затем пароходом. Женя сначала нас дичился, но скоро
привык к своим родителям – папе и маме. Назад, домой, мы
решили до Москвы лететь самолетом, а из Москвы – поездом.
Женя хорошо перенес дорогу. Только на перелете Горький-Москва мы попали
в грозу. Началась болтанка и Женю с бабушкой немножко укачало.
Приехав домой приступили к камеральной обработке полевых материалов.
Игорь часто ездил в командировки. Он пишет отцу: 6.01.52г.
"Вот
и Новый год наступил. Закончился очередной этап скачек с препятствиями
и начался новый. Последние месяцы прошлого года нас с Икой изрядно
утомили. Достаточно сказать, что с середины сентября и до Нового года,
т.е. за три с половиной месяца, я двадцать девять дней провел в дороге
– в поездах, главным образом. За это время меня три раза
отзывали из отпуска, и я его до конца так и не использовал полностью.
Похоже, что январь и февраль снова пройдут в суматохе и заседательской
суете и командировках. Совсем нет времени для настоящей работы... Наши
ближайшие планы связаны прежде всего с работой по нашей тематике,
имеющей не меньшее народно-хозяйственное значение, чем любая из
ведущихся строек коммунизма. Поэтому летом нам снова придется
расстаться с Женькой, т.к. надо будет ехать в наши обычные отдаленные
места – пока еще полетим по воздуху, надеемся, в последний
раз, т.к. потом будем ездить по железной дороге".
Действительно, дорога уже
строилась. Это должна была быть железная дорога Титан-Йоканьга, которая
пересекала и Кейвы. Как и работы 1947 года, наши исследования в районе
Больших Кейв были подчинены изучению полезных ископаемых вдоль трассы и
возможность их вовлечения в народное хозяйство страны.
В декабре 1951 года на базе секторов геологии и петрографии,
минералогии и геохимии и химико-технологической лаборатории в составе
Кольского филиала АН СССР был организован Геологический институт. Игорь
Владимирович в должности старшего научного сотрудника работал в секторе
минералогии и геохимии, которым руководил С.С.Курбатов. 25.04.52г.
Сергей Сергеевич по собственному желанию был освобожден от заведования
и на его место был назначен Игорь Владимирович. Президиумом АН СССР на
эту должность он был утвержден 14.11.52г. Естественно, забот и работы у
него прибавилось, о чем он и пишет отцу:
4.05.52г.
"...Живем мы
по-прежнему мирно
и более или менее спокойно в нашей привычной уже северной обстановке.
Говорю более или менее потому, что дома наше спокойствие ничем не
нарушается, а вне дома – интенсивный разворот строительства в
наших краях, наплыв людей и общая обстановка, возникающая в таких
случаях, создает условия, при которых много времени уходит на дела до
известной степени посторонние для нас, а времени у нас и так не
хватает. У меня особенно туго становится с научной работой, т.к. с 1
мая на меня легла большая административная нагрузка –
заведывание отделом минералогии и геохимии в нашем Геологическом
институте, помимо других многочисленных нагрузок.
На научную работу, в основном, остается вечернее время в те дни, когда
вечера не заняты чем-нибудь посторонним. В целом же, при всех
трудностях, дела идут хорошо, а это самое главное".
Евстолия Петровна с Женей в
Зеленогорске. 1952 г.
|
На это лето Женю с бабушкой
отвезли в Зеленогорск, сняв там дачу. На даче с ними была и вторая
бабушка, мама Игоря – Надежда Степановна. К ним на дачу
приезжал дедушка – Владимир Иванович.
14.07. 52 г. Игорь пишет в Зеленогорск отцу:
"До отъезда в
поле остались считанные часы, а дел домашних и прочих еще много. Вся
наша жизнь проходит в спешке".
В 1952 году работали
мы в районе гор Шуурурты, Ягельной и
Колокольной. От озера Сухого – места посадки самолетов до
района работ добирались на резиновых лодках по реке Сухой.
Район оказался очень интересным, с антиклинальным поднятием в центре
структуры, с опрокинутым северным крылом. На горе Шуурурте и к востоку
от нее (Новая Шуурурта) были обнаружены богатые
конкреционно-параморфические кианитовые сланцы. Об условиях летних
работ и дальнейшей нашей жизни Игорь пишет отцу:
9.11.52 г.
"На полевые работы
мы вылетели 14 июля (с большим опозданием из-за плохой погоды) начали
работу 21 июля, закончили ее к 1 сентября, а домой прилетели вечером 8
сентября. Лето у нас было скверное, из 40 рабочих дней только 3 было
без дождя, а нагрузка из-за недостатка времени и по другим причинам
была двойная и устали мы в этом году хуже псов, тем более, что и
кормежка была слабой. Как бы то ни было – всю летнюю работу
мы сделали.
После приезда, проделав за неделю ворох дел служебных и домашних, мы
поехали в Ленинград 16 сентября. Ия осталась жить в Зеленогорске на
даче с Жеником и бабушкой, а я через два дня, т.е. 20 сентября должен
был снова выехать в Кировск, где опять целую неделю был загружен
работой и днем и ночью. Наконец, 30 сентября я снова попал в Ленинград,
уже в отпуск, догонять Ику. В Ленинграде я пробыл лишь три денька и мы
с Икой, вновь покинув бабушку и Женюру отправились в Кисловодск, т.к.
обоим надо было подлечиться, особенно Ике – она к этому
времени весила всего 44 кг (это уже после двухнедельного отдыха в
Зеленогорске).
В Кисловодске мы пробыли волею судеб 21
день и 30 октября выехали домой, с заездом в Москву, куда мы по расчету
приехали в субботу утром, с намерением вечером выехать в Ленинград.
Однако в Президиуме Академии мы проторчали весь день, Ику я отправил в
Ленинград, а самому пришлось задержаться и на понедельник в связи с
моим утверждением в должности. Лишь вчера я приехал в Ленинград. Завтра
мы едем домой, Ике пора на работу, да и мне тоже".
В Кисловодске мы действительно очень хорошо провели отпуск.
Каждый день лазили на Большое седло, пили нарзан и принимали разные
процедуры. Бодрые и здоровые возвратились домой. Игорь поправился на
2,4 кг. и стал весить 68 кг., я – на 2,6 кг. и соответственно
стала весить 47,7 кг.
Окрестности
Кукисвумчорра. На прогулке
И.В.Бельков, Т.Н.Иванова, Е.К.Козлов.1952
г.
|
До Нового года время прошло в
командировках, подготовке к сессии, заседаниях и т.п. В конце декабря
Игорь пишет отцу:
21.12.52г.
"Я в начале декабря совершил небольшое турне в
Москву: три дня ехал туда, сутки с небольшим пробыл в Москве и три дня
ехал назад. В Москву ездил на совещание, делал доклад о работах на
Кейвах. Из поездки я домой вернулся шестого декабря и сразу же принялся
за годовой отчет. Последние две недели и ушли на это мало благородное и
хлопотливое дело, для меня теперь особенно хлопотливое в связи с моей
ролью заведующего сектором. Ике тоже пришлось отдать дань канцелярщине,
т.к. она замещала нашего учёного секретаря, бывшего в отпуске. Таким
образом, после возвращения из отпуска, с середины ноября своими
плановыми работами мы почти еще и не занимались. Да и трудно мне ими
заниматься, т.к. в середине января снова предстоит поездка в Москву, в
конце января будет наша обычная ежегодная сессия, в феврале снова ехать
в Москву и т.д. Дела же, которые необходимо выполнить, достаточно
велики для того, чтобы в полной мере использовать возможность работать
и вечерами, т.е. по 12-14 часов в сутки. Если это не эпизодически, а
систематически, то начинаешь изрядно уставать.
Наш Геологический институт развивается
усиленно, в конце пятилетки собираемся переехать в другое, более
удобное для нас место, где нам должны построить чуть ли не дворец".
4.05.53 г.
"...А загрузка у меня порядочная,
достаточно сказать, что за последние три месяца я сумел написать всего
18 страниц рукописи отчета, в то время, как он должен был бы уже быть
окончен.
В то же время исписаны горы бумаги,
просидел по крайней мере двое брюк, добрый месяц провел в
командировках. А с Жекой удается провести вечерок редко-редко
– ведь рабочий день у нас не нормирован, не считая собраний и
пр., а выходных я имел, дай Бог, половину всех выходных в этом году.
Единственно, что во всем этом утешает это то, что с Икой мы почти
никогда не расстаемся – ни днем ни ночью, ни на работе, ни в
командировках, ни в экспедициях. Вместе все же веселее.
На лето наши планы теперь определились. В июле – мы в
экспедиции у черта на куличках, в первой половине августа идем в отпуск
и приезжаем к бабушке и Женьке в Зеленогорск, а в сентябре, в
зависимости от погоды, или остаемся на даче или махнем в Крым
– в сентябре там хорошо".
На лето Женю с бабушкой Игорь
отвез снова в Зеленогорск на дачу, где они будут до нашего приезда. 17
июля он вернулся домой и мы начали собираться в поле.
Полевые работы в 1953 году велись в районе к востоку от горы Шуурурты
до ручья Золотого. Нас на "Шаврухах" забросили на озеро Ворноявр. От
этого озера район наших исследований находился в 15 км к западу. Все
грузы надо было перенести к базовому лагерю. Первый же маршрут к
базовому лагерю пришлось прервать, не дойдя до него, т.к. начался
проливной дождь. Дождь не прекращался несколько дней. Коллектора
поставили свою палатку на краю болотца. В результате непрерывного дождя
болото переполнилось и ночью поток воды хлынул прямо под их палатку.
Все было мокро. Хорошо на следующий день дождь прекратился и мы
добрались до базового лагеря.
Лето было удивительно дождливым и
комариным, а район сильно заболоченным. Но вот, запланированные работы
были выполнены и на 13 августа был заказан самолет. Это был день
рождения Игоря. С утра ждали самолеты, но их все не было и не было.
Только в 7 часов вечера мы услышали гул самолетов, но они сели не там,
где мы их ждали. Чтобы подойти к самолетам, пришлось вброд переходить
ручей и переносить вещи. Мокрые и злые сели в самолет. В Апатиты
прилетели около 10 часов вечера. До Кировска успели доехать последней
электричкой, а автобусы в Кукисвумчорр уже не ходили и мы со своими
рюкзаками домой пошли пешком. Дома были в 3 часа утра 14 августа. Вот
такой был этот день рождения.
После поля отпуск всей семьей провели в Крыму. Отдохнули прекрасно, но
Игоря отозвали из отпуска раньше. Ему предстояло делать доклад на
заседании Президиума АН СССР. Он пишет отцу:
"...Весь ноябрь
я пробыл в Москве в командировке, вернулся домой лишь 3 декабря. Жизнь
моя в Москве была совсем сумасшедшая, целые дни толкался по
министерствам, в Госплане, в Президиуме Академии, по вечерам заседал,
еле-еле успевал где-нибудь перекусить, да переспать 6-7 часов.
Измотался там в конец и похудел, а дело до конца так и не удалось пока
еще довести. Скоро придется снова ехать туда, двигать мою проблему.
В декабре, уже дома, снова вертелся как бес перед заутреней,
т.к. все текущие дела были запущены и надо было все наверстать. Теперь
полегче стало, но все вечера подряд снова бывают заняты. Скучать
некогда, не замечаем даже зимы и своей полярной длинной ночи
– скоро она уже и кончиться".
Новый 1954 год встречали в
Филиале. Танцевали до 5 часов утра.
Следует отметить, что с приходом в председатели Президиума Филиала
А.В.Сидоренко, часто устраивались интересные вечера, бал-маскарады,
выставки картин наших самодеятельных художников. Игорь тоже участвовал
в таких выставках. А на самой первой выставке, которая была в 1952
году, он получил Диплом 2-й степени.
Игорь Владимирович в 1954 году продолжал
быть секретарем Парткома Филиала. Командировки и общественная работа
плохо способствовали научным исследованиям. Тем не менее мы продолжали
камеральную обработку материалов по Кейвам и планирование дальнейшей
работы. В апреле он пишет отцу: 25.04.54г.
"...Последнее
время я сильно замотался, целый месяц провел в бегах, все воскресенья
– в поездах. А последнюю неделю я вовсе заседал с утра до
вечера. Все дни напропалую. Все это за месяц. Вот и выходит, что
работать некогда".
В последний вечер перед вылетом в поле он пишет: 20.06.54г.
"В
конце мая я ездил в Ленинград – отвез бабушку и Женьку на
дачу и вернулся домой 31 мая. Сразу же обрушилась масса забот, т.к.
надо было готовить отчетно-выборное партсобрание, до него провести еще
одно собрание, да подготовка к займу, к полевым работам, проверка
отчетов сотрудников отдела – все это сразу. На собрании
отчитался и от партийной нагрузки освободился путем обещания поступить
в докторантуру, что мне вовсе сейчас не улыбается. Собрал на полевые
работы Ику – она улетела 16-го и благополучно высадилась. Я
же рассчитываю выбраться с поля 5 августа, а с 10 августа мне разрешили
отпуск".
В 1954 году мы были на
полевых работах в разных районах. Я ездила на Канозерский массив
добрать материал для диссертации, Игорь Владимирович с С.Сусловой и Л.
Гарифулиным – на Кейвы. С.Суслова собирала материал по
влиянию щелочных гранитов на кейвские сланцы в районе Западных Кейв, а
Игорь Владимирович с Леней Гарифулиным работали с 1 июля по 17 августа
в районе Серповидного хребта, горы Песцовой и Слюдяной, сделали съемку
в масштабе 1:5 000 месторождения Тяпыш-манюку и Червурта. В районе
Пятчимского рва, где они стояли лагерем, с Игорем произошла история,
которую он рассказал мне по приезде: поставив лагерь, коллектора ушли
за продуктами на базу; Игорь в лагере остался один, вечером в палатке
зажег свечку и стал писать письмо мне, чтобы отправить с возможной
оказией. В тишине вдруг услышал тяжелые шаги. Стало жутко и он
почувствовал, как волосы становятся дыбом, тут было уже не до письма.
Погасил свечу и залез в спальный мешок. А наутро увидел, что недалеко
от палатки бродит олень. Это он напугал Игоря.
В этот сезон было сделано много интересных наблюдений, вошедших в
дальнейшем в докторскую диссертацию.
Погода стояла неважная и вместо
предполагаемого вылета 10 августа, самолеты за их отрядом прилетели
только 17. Я в это врем с мамой и Женей были в Зеленогорске. 20-го к
нам прилетел Игорь. Об этом он пишет:
29.08.54г.
"Дорогой папа! Большое Спасибо за поздравление с
днём рождения! Этот день, как и в прошлом году, я провел в пути. Из-за
плохой погоды сильно задержался в экспедиции, неделю ждали самолета.
Вернулся в Кировск лишь 17 августа, а 20 поехал в отпуск, на этот раз
короткий, всего до 25 сентября.
За лето Женька сильно вырос и
повзрослел, я даже удивился перемене в нем за два месяца, что я его не
видел. Он стал здорово соображать, наблюдательность по линии техники у
него удивительная, все воспринимает самым подробным образом и сам
изобретает (в уме) всяческие машины. Сегодня вечером, когда ел манную
кашу перед сном, изобрел две машины, одну не совсем понятную для меня,
что-то вроде преобразователя тока, а вторую – просто
замечательную – как ловить молнию в проволоку, чтобы по ней
шел электрический ток. Вот тебе и идеи современного четырехлетнего
младенца, такие идеи у Франклина зародились как будто в несколько более
зрелом возрасте. Логическое мышление у парня – железное,
причем абстрактное мышление, совершенно несвойственное детям. Мы
всячески стараемся отвлекать и развлекать парня чем-нибудь иным, но
везде и всюду он стремится докопаться до самой сути дела.
Как-то на днях были мы с ним в кино, пошли на детскую картину, но нас
надули и показали Миклухо-Маклая – прескверная картина, но
были дикари. На другой день откуда ни возьмись вопрос: откуда взялись
люди? Я отвечаю – от обезьян, сначала были обезьяны, затем
они превратились в дикарей, а дикари постепенно стали культурными
людьми.
– А откуда взялись обезьяны? И
т.д., дошли до истоков жизни на Земле, так посыпались новые вопросы,
откуда жизнь взялась, да почему на Земле раньше никто не жил и т. п.
Еще через пару дней мы смотрели в кино документальную картину "Африка".
Ему было интересно, т.к. там было много зверей, показывали извержение
вулкана, водопад Виктория на Замбези, негров. Я ему было сказал, что
негры в Африке тоже еще дикий народ, так он сразу парировал, что совсем
не такие как дикари, но только черные. К счастью Жек не вундеркинд, все
это у него просто и естественно, не сказывается как-либо на поведении
или нервах, просто парень любознателен и сообразителен. Я подарил ему
вчера механическую игрушку – автомобильчики, бегающие по
кругам, по три автомобильчика на двух кругах. Сегодня утром он с ней
играл и я слышу: он сам себе говорит: "три автомобильчика да три
автомобильчика – сколько это?" – стал считать по
штукам и сосчитал – шесть! Вот и спрашивается: кто в нем
подобные склонности развивает? Боюсь, что ко времени поступления в
школу (до этого еще ведь четыре года) он будет и читать и писать и
таблицу умножения знать, меру чисел он уже сейчас понимает, например
говорит, что в большом городе, наверно, очень много трансформаторов,
целая тысяча. В общем, характер у парня сложный. Этим летом он уже
успел побывать на паровозе, даже дергал за гудок, и на углепогрузочном
кране, где тянул разные рычаги. Вот где лежит сфера интересов внука. Он
и монтер, и железнодорожник, и Зайка-Зазнайка. Но когда его осаживаешь,
так он заявляет, что он еще не настоящий монтер, а только учится. Об
этом всем можно писать без конца, лучше же всего приезжай к нам в горы
в октябре, тем более, что внук тебя тоже приглашает собственноручно".
В этом письме были и Женины каракули. Игорь Владимирович, не
видя сына больше двух месяцев, скучал по нему и так подробно писал о
нем своему отцу. В октябре Владимир Иванович приезжал к нам в
Кукисвумчорр. Со мной, мамой и Женей он уже был знаком по Зеленогорску,
а наш северный быт и природу увидел впервые. После ноябрьских
праздников 9 ноября дедушка вернулся в Ташкент, а я 22 ноября родила
дочь. Вот как Игорь описывает это событие:
26.11.54г.
"Здравствуй
дорогой папа! Итак, теперь ты дедушка в квадрате, причем твое
предсказание не оправдалось к нашей радости. Дочка получилась
превосходная, вес 3 100 грамм, рост 51см, похожа на Женьку, когда он
был в аналогичном возрасте. Правда я её видел сонную через окно во
время второго в её жизни кормления. Ика со своими обязанностями
справилась превосходно, пошли мы в маленький домик в 5 утра, а в 8 все
уже благополучно кончилось. Все здоровы и веселы. Женька был в страшном
ажиотаже – "Папа, папа, а мама в роддоме! Пойдем туда
скорей". Затем все приставал ко мне, а когда сестренка дома будет,
через сколько дней и т.п. Решительно заявил, что Женя –
Пьеро, а сестричка – Мальвина, а когда мы стали возражать,
сказал, что называйте как хотите, но все равно она Мальвина и для
большей убедительности взял карандаш и самостоятельно маме написал
письмо "Женя – Пьеро, сестричка – Мальвина".
А вот как я описываю это событие Владимиру Ивановичу, спустя
полгода: 21.04.55г.:
"Дорогой дедушка! Наконец-то собралась
написать письмо. Хлопот настолько прибавилось, что совсем нет
свободного времени. ...Внучка у тебя хорошая, похожа и на Женика и
немножко вроде на меня. Уже хорошо держит головку, пытается произносить
какие-то звуки, улыбается, все рассматривает. Женя свою сестричку очень
любит, всегда помогает ее купать, смотрит как её пеленают, как кормят.
Ждет, когда она будет большая и с ней можно будет ему играть. Из куклы
он себе тоже сделал Валерочку, запеленывает её, качает и даже в баню с
собой водил. А Валерке, когда она пытается плакать, он читает стихи.
Папа наш все трудится. Пока я была в
роддоме он ездил в Ленинград, а как приехал, все семейство (папа, Женя
и бабушка) пришли за мной и вместе с Валеркой отправились домой. Пока я
лежала в роддоме Женя и бабушка каждый день приходили к моему окну и
Женик каждый раз требовал, чтобы ему показали сестричку и спрашивал
меня, какие ей принести игрушки. Сестричку свою он зовет "сестриченька,
хорошенькая", любит, когда она смотрит на него".
1954 год благополучно окончился. Конец декабря был
суматошным, на самые последние дни навалились и годовой отчет, выборы
комиссий, собрания всех сортов, приезд больших начальников и куча
других дел. Игорь Владимирович снова был избран секретарем парткома
Филиала.
Женя и Валера. 1955 г.
Дедушка
с внуками. 1955 г.
|
23.04.55г,
когда Валере было уже 6 месяцев, а Жене почти 5 лет вот что пишет Игорь
отцу:
"Дорогой папа! Хотелось бы обстоятельно тебе написать
обо всей нашей жизни, а наша жизнь неотделима от работы, но сделать это
нелегко – ты сам верно знаешь, что изнуряющее однообразие
"мартышкиного труда" изо дня в день лишает вдохновения и толкает на
откладывание всех личных дел до удобного момента, а он пока никак не
наступает. Основная беда в том, что и дело не делается и заняты мы
вроде как до предела. Событий тут много было за последнее время
– но все больше по части заседаний и организационной суеты,
появились у нас комиссии разные, готовились доклады и т.п. Словом,
веселого немного. А недавно опять пришлось принять бразды партийного
правления, а это еще более суматошное дело, чем все остальное.
Так или
иначе
скоро весна и лето, Ика с ребятами будут на даче, а я совершу последнее
турне по тундре и развяжусь с надоевшим уже районом. Последнее время
начинаю подумывать об уходе с севера в другие края, но тоже трудно
сейчас судить как сложатся обстоятельства".
В мае Игорь уехал в
длительную командировку – был в Ленинграде, Москве, Львове.
Из командировки вернулся 7 июня, а 5 июля вдвоем с Сашей Егоровым
поехал в поле в район Восточных Кейв. В 1955 году заканчивалось
картирование в масштабе 1:25 000 всей 200 км полосы кейвских сланцев.
На место полевых работ их в деревню Каневка забросили на самолете АН-2,
откуда они по реке Поной и её притоку реке Аче передвигались на
резиновой лодке. К 20 августа запланированные работы были выполнены.
Назад домой они возвращались также самолетом АН-2.
Зима была посвящена работе над геологической картой, описанию пород и
минералов. Я попутно заканчивала работу над диссертацией по
Канозерскому массиву щелочных гранитов.
В начале 1956 года, как и в прежние
годы, была сплошная горячка У Игоря появилась еще одна нагрузка: в
институте было организовано Кольское отделение Всесоюзного
минералогического общества. Он был избран его председателем. 1.03.56г.
Игорь пишет папе:
"Здравствуй, дорогой папа! ...Самое главное – у нас
все благополучно. Ребята здоровы и не болели, несмотря на очень суровую
в этом году зиму, здоровы и мы все, хотя и крепко задергались. В
Ленинграде мы рассчитываем быть15-20 августа... Пока что я собираюсь в
апреле в Москву дней на 10, в начале июня возможно поедем в Киев и
совершим поездку по Кривому Рогу и другим местам – дней 15,
затем на полевые работы в два места: на Канозеро – в места,
по которым Ика пишет диссертацию, и на Поной.
По нашим делам, в районе, где я работал
последние годы, предвидятся большие события, в связи с этим я был в
Москве в декабре месяце в ЦК, а Сидоренко уже третий месяц находится в
Госплане – дело разворачивается нешуточное, в масштабах,
характерных для шестой пятилетки.
Филиал наш в Апатитах строится, так что есть перспектива на будущее.
Скоро, вероятно, организуют воздушное сообщение прямо из Кировска, т.ч.
до Ташкента можно будет добираться от нас за пару дней".
Совещание в Киеве состоялось
только в мае 1960 года. На нем Игорь Владимирович сделал доклад
"Закономерности размещения и формирования метаморфогенных
высокоглиноземистых месторождений".
12 июня 1956 года была моя защита кандидатской диссертации на тему
"Петрология щелочных гранитов Канозерского массива" на заседании
Ученого совета Геологического факультета Ленинградского университета.
Она прошла успешно. Игорь напишет отцу: ...
"Мамка держалась
хорошо, отзывы были длиннейшие (один на двадцати страницах), голосовали
единогласно, в заключение получила веник из сирени и роз".
Ребят мы, как и прежде, 1
июля отправили с бабушками в Зеленогорск, а сами 6 июля отправились в
поле. В 1956 году было запланировано посещение района Малых Кейв, где
также развиты кианитовые сланцы, и район восточного обрамления кейвских
сланцев.
На этот раз, как и в 1955 году, но теперь до Краснощелья, летели на
самолете АН-2. Мы улетали с аэродрома, расположенного на 9-м километре
дороги Апатиты – Кировск. Наш отряд состоял из начальника
– Игоря Владимировича, геологов – И.Д. Батиевой,
Д.Д.Мирской и лаборантов – М. Базанова, А.Егорова,
В.Капитонова и И.Шикторина. С нами летел А.В.Сидоренко. Его
интересовали коры выветривания на Малых Кейвах. В Краснощелье мы купили
деревянную лодку, а также наняли моторку до ручья Меридионального. По
Поною спускались караваном из трех лодок: моторки, деревянной лодки и
резиновой лодки. В районе Каменных озер, которые оказались очень
мелкими и сплошь заросшими осокой, лодки пришлось тащить за веревку,
шагая по дну озера. На фотографии одну из лодок тащит А.В.Сидоренко.
От Краснощелья до ручья Меридионального
мы добирались целых 18 часов. Оставив лодки и большую часть груза у
ручья, мы, взяв с собой палатки, спальные мешки и продукты, пошли на
Малые Кейвы, где должны были изучить контакт пород кейвской свиты с
породами свиты имандра-варзуга. А.В.Сидоренко здесь должен был
встретиться с А.Симоном, работавшим в районе Стрельны. При описании
одного из шурфов с корой выветривания с Александром Васильевичем
произошло ЧП. Было очень много комаров и, чтобы отогнать их, он над
шурфом развел костерочек (дымарь), а сам спустился в шурф, оставив
наверху свои ботинки. Дымарь потихоньку разгорался, уголек попал на
ягель, загорелся ягель, огонь подобрался к ботинкам и спалил их.
Пришлось Александру Васильевичу выделить запасные сапоги. В них он и
отправился на Стрельну, откуда домой улетел самолетом.
Мы составили геологическую карту района
Малых Кейв, изучили зону сочленения свит, и немало поспорив о строении
этого района, вернулись на Поной. Выполняя маршруты по берегам Поноя,
доплыли до Каневки. Здесь мы оставили деревянную лодку, подарив её деду
Каневу – основателю села Каневка. Дальше мы продвигались на
резиновых лодках, на которых поднимались по притокам Поноя –
рекам Колмак и Ача. Здесь мы наблюдали небольшие линзы сланцев и
гнейсов, заключенные среди габбро-анортозитов и плагиогранитов.
Подобные же линзы сланцев фиксировали и вдоль берегов Поноя, что
свидетельствовало о значительно более широком развитии сланцевого
покрова до складчатости. На реке Аче, довольно порожистой, нас ждали
приключения. Во время очень сильного дождя уровень воды в реке поднялся
почти на метр. Это было ночью. Проснувшись утром мы обнаружили, что нет
одной резиновой лодки, её унесло потоком. К нашему счастью, ниже по
течению её выбросило на берег.
После окончания работ в верховьях р.
Ачи, возвращаясь вниз по течению, на одном из порогов одна лодка
перевернулась и все грузы оказались в бурном потоке. Доставали
затонувшие ящики с образцами так: один человек держал веревку на
берегу, второй, обвязав себя другим концом веревки, шел в порог и там
босыми ногами нащупывал ящик с образцами и тащил его к берегу. Таким
образом удалось поднять все ящики. Спальники, рюкзаки и палатки не
утонули и мы их ловили ниже порога. Потонуло наше ружьё, его не сумели
найти. Потом долго сушили все имущество на берегу реки.
В этот сезон Игорь впервые брал с собой маленький мольберт и масленые
краски, сделал несколько этюдов. Но это был первый и последний раз.
Комары густым слоем покрывали масло. В дальнейшем в поле Игорь делал
карандашные наброски и уже дома превращал их в картины.
Лето было удивительно холодным и
дождливым, но план был выполнен. Это был последний полевой сезон по
теме "Кианитовые месторождения Кейв".
Результатом работ был трехтомный отчет, который сопровождался
геологической картой всей 200 километровой полосы сланцев в масштабе
1:25 000. По материалам исследований Игорь Владимирович защитил
докторскую диссертацию, а Диана Дмитриевна Мирская и Светлана
Николаевна Суслова – кандидатские.
В результате этих тщательно проведенных
исследований была дана характеристика геоморфологии, стратиграфии,
геологии, тектоники, петрографии, минералогии пород кейвской серии и
детальная характеристика связанных с ней кианитовых месторождений,
определены наиболее перспективные районы и объекты первоочередного
освоения.
Была освещена длительная и сложная история геологического развития
региона, нашедшая отражение в многообразии форм проявления
тектонических, магматических и метаморфических процессов, приведших к
формированию уникальных месторождений кианита. Игорем был разработан
совершенно новый метод определения первичных структур осадочных пород в
толстых шлифах больших площадей.
Последовательное применение
стратиграфических принципов к изучению полиметаморфических пород
позволило выявить их первично-осадочный генезис, что в сочетании с
анализом структурных соотношений позволило осуществить детальное
стратиграфическое расчленение и корреляцию немых, интенсивно
метаморфизованных толщ, приблизиться к установлению их первичных
фациально-литологических особенностей, места и роли тектонических и
магматических процессов при региональном и контактном метаморфизме.
Но это все было сделано после. В сентябре же 1956 года, вернувшись с
полевых работ и сдав полевые отчеты, мы выехали в Ленинград и забрав из
Зеленогорска Женю, Валеру и двух бабушек уехали отдыхать в Сочи, где
сняли квартиру недалеко от моря, в районе театра. Вот что пишет Игорь
своему папе:
24.09.56г.
"Здравствуй дорогой
папа! Вот только когда принялся за письмо, которое обещал послать еще
две недели тому назад, хотя ежедневно грызет мысль о том, что ты можешь
бог весть чего думать о причинах моего молчания. Причины эти очень
простые: с одной стороны – лень отпускника, с другой стороны
– страшная занятость – да, да, – минуты
свободной нет, все что-нибудь приходится делать: спать, кушать,
возиться с ребятами, загорать и купаться в море, стоять в очереди за
газетами, быть в театре или в кино, или в гостях, или у тебя гости.
Ведь здесь сейчас десятки моих сослуживцев-отпускников и т.д. и т.п.
Самое главное, что тебе хотелось как можно скорее сообщить, это то, что
ребятишки совершенно здоровы да и мы тоже. Здесь, несмотря на
относительно прохладную погоду, вполне хорошо. Правда несколько дней
шли дожди, а два дня было холодно, совсем как в Зеленогорске, но
последние дни погода снова улучшилась, в море вода +22, +23 градуса,
солнце днём печет, вечером же холодновато.
Надо сказать, что с болезнями Валерки и Жени мы полностью справились
еще до отъезда из Ленинграда. За дорогу ребятишки устали, но здесь
быстро акклиматизировались и пришли в норму. Кушают в общем неплохо,
целый день проводим на воздухе. Вместе с Икой и Женей я совершил уже
несколько прогулок, в частности, ездили на Ахун-гору (это гора высотой
633 м, дорога на нее петляет целых 11 км), на вершине которой стоит
башня высотой 30 м. На эту башню мы все забирались.
Надо сказать, что ребятам сейчас стало
веселее, т.к. к нам приехала сестра Ии – Тома с дочкой Олей,
которой 4 года – возраст, который устраивает и Валерку и
Женю.
Еду нам готовит одна из хозяек дома – очень хорошо, и забот
на этот счет у нас мало. За две недели, которые мы провели здесь все
поправились, в частности Ика на 2кг, а я на 4-5кг (добившись до
рекордного веса – 72кг). Что-то будет дальше – не
знаю, т.к. аппетит у меня хороший и ем я за троих.
Все больше мы начали склоняться к мысли
о приобретении здесь базы для постоянного житья Ииной сестры (сейчас
она живет в Геленджике) и нашего ежегодного отдыха. Но об этом
несколько подробнее напишу в следующем письме".
А следующее письмо было 13 ноября.
"Здравствуй дорогой папа! Вот
уже неделя как мы приехали домой. До сих пор я был в отпуске
– сегодня первый день вышел на работу. С письмами же
задержался по ряду причин, основательность и неосновательность которых
тебе станет ясней после более или менее систематического описания
последних полутора месяцев нашей жизни. Дело в том, что вскоре после
того, как я выслал из Сочи тебе письмо, мы довольно быстро решили
приобрести дом в районе Сочи и я совершенно спешно вылетел из Сочи на
север за финансами.
Примерно дело разворачивалось так: числа 28 сентября мы единодушно
пришли к "роковому" решению (в принципе), 2-го октября я получил
разрешение о закреплении за мной участка земли, после чего все
остальные дела надо было закончить к 20-25 октября, когда мы вообще уже
должны были ехать к дому. Поэтому, я сразу же заказал себе билет на
самолет и 6-го октября вылетел в Мурманск. Назад я прилетел 11-го
вечером, усталый как собака, т.к. пришлось мало спать в дороге (не спал
ночь в Москве, ожидая вылета в Архангельск, ночевал в гостинице в
Архангельске, т.к. застрял там из-за непогоды, но тоже мало –
5-6 часов, затем следующую ночь я провел в Кировске, но тоже лег
поздно, поскольку из Мурманска приехал в час ночи. Далее ночевал в
Мурманске, ожидая самолета на Москву, и, наконец, снова спал пять часов
в Москве). Далее начались обычные в таких случаях хлопоты с документами
и пр. и 19 октября все было у нотариуса оформлено. Далее через два дня
приехала из Геленджика Тома с мужем, детьми и скарбом, переезжали еще
два дня домой, да устраивались там, да прописывались и пр. –
словом хлопот хватило столько, что выбрались мы только 31 октября
– тоже самолетом. Летели всем семейством. Как на грех погода
до этого дня – чудесная, испортилась и мы сквозь грозу и
метели за день добрались лишь до Москвы. Утомительный полет и дети и
бабушка перенесли прекрасно, особенно ребятишки – вели они
себя прекрасно до удивления нашего и окружающих. В Москве сели на
"Стрелу" и утром были в Ленинграде. А через два дня, т.е. 3-го ноября
уже выехали домой. Прилетели накануне праздников, шестого приводили в
порядок квартиру, а седьмого уже у нас собралась, как обычно, веселая
компания геологов – человек 18.
Вот хронология, конечно далеко не
полная, событий последнего времени. Теперь самое главное –
чего же я купил за 80 тысяч рублей.
В районе Сочи, в 6 км от центра, уже как бы в сельской местности, на
земле госфонда участок земли 0.13 га с садом и домом. Дом из 3-х комнат
и закрытой верандочки общей площадью 40 кв. м. – деревянный,
отштукатуренный, под черепичной крышей, на бетонном сплошном фундаменте
с цементированным большим и высоким подвалом. Расположение –
на южном склоне долины, спускающейся к морю – в 350-400 м. от
шоссе и в 800-900 м. от моря. Сад в основном виноградный, есть 10
персиков, 3 сливы, 3 вишни, 3 яблони, орехи-фундуки, инжир, много
клубники. Дом стоит в глубине сада. Необходимо будет в ближайшее время
пристроить открытую веранду, сделать хорошую изгородь, выстроить
сарай-гараж. Постепенно сократить виноград и заменить его десертными
сортами, заменить часть старых персиков молодыми, перепланировать сад,
посадить груши и другие фруктовые деревья разных сортов, посадить
декоративные растения, сделать хорошую парадную лестницу, дорожки и
скамейки в саду, расширить огород.
Постоянно жить в доме будут Тома и Лева
и они же принимают на себя основные заботы по уходу за хозяйством и его
переустройством. Мы же будем пользоваться возможностью проводить в
прекрасном месте свой отпуск, особенно же там хорошо будет детям.
Весной они поедут наверно в апреле – как только будет совсем
тепло".
Мы в том году в своем доме прожили 5 дней. Живя в Сочи, до
покупки дома мы еще съездили на озеро Рица, в Сухуми, пересмотрели в
театре несколько балетов и оперетт, а самое главное – бросили
курить.
Наша дача просуществовала до 1966 года.
Каждый год весной отвозили туда ребят и бабушек, а осенью возвращали
домой. Сами мы там были лишь наездами.
Женя и
Валера. 1957
г.
|
Вернувшись из Сочи Женя в декабре переболел корью, а бабушке сделали
операцию аппендицита. Помогать нам приезжала другая бабушка –
Надежда Степановна. Но вот уже в марте 1957 года Игорь пишет:
24.03.57г.
"Здравствуй дорогой
папа! Сегодня у нас чудесный, по настоящему, в нашем понимании, денёк
– солнечный и теплый. И вот мы с Икой решили плюнуть на все
дела и как следует побездельничать хоть один день. Дело в том, что
последнее время мы пропадаем с написанием своего отчёта за последние 6
лет работы, а времени не хватает и сейчас становится ясным, что до лета
мы не справимся с работой. А тут еще привалило несколько комиссий (по
проверке Филиала) – от Президиума АН СССР, от партийных
органов и других и весь январь я был занят по горло этими делами. Стоял
вопрос о будущем нашего учреждения, мнений было много, перетряхивали
все основательно и сейчас все стало, наконец, на место. Принят твердый
курс на дальнейшее развитие филиала. В этом году создается у нас новый
институт (биологии моря) и ряд лабораторий, продолжается строительство
в Апатитах. Сейчас там строится для нас целый квартал. Объекты первой
очереди – четыре жилых дома, лабораторный корпус, дом
сейсмической станции, котельная и гараж. В этом году первый жилой дом
вступит в строй и постепенно мы начнем переезжать в Апатиты, куда
переберемся окончательно, вероятно, в конце 1958.
За последние три месяца мне прошлось кроме всяких повседневных забот,
выполнения всяких поручений, заседаний и пр. –
отредактировать к печати 18 листов (печатных) рукописей, прочесть с
замечаниями и поправками около 2,5 тыс. страниц окончательных отчетов
сотрудников своей лаборатории и др., а также написать к печати самому
статейку.
Единственно,
что мы могли позволить себе с Икой
– так это пять раз ходили вечером перед сном проветриться на
коньках (каток у нас рядом – за клубом), да два раза катались
в выходные дни на лыжах.
Еще за это время неделя у меня полностью выпала на обследование
(всестороннее, с проверкой качества преподавания, постановке
воспитательной работы, работы кабинетов и пр.) нашего Кировского
техникума, да три дня на поездку в Мурманский Обком КПСС".
