В 1931 году при геологической съемке
масштаба 1:1 000 000 П.В.Соколовым в районе Канозера был открыт массив
щелочных гранитов. Он-то и являлся объектом наших дальнейших
исследований. В то время, когда Игорь работал в районе Кальмозера, я со
снаряжением и продуктами к Канозерскому массиву спускалась на лодке по
реке Умбе. Через месяц мы с Игорем должны были встретиться на заранее
условленном месте. В нашем распоряжении в то время была топографическая
карта масштаба 1:500 000. Когда на лодке мы подъехали к намеченному
месту, изображенного на карте ручья, не оказалось, а место было
непригодно для лагеря. Мы поставили лагерь в 5км. севернее условленного
места, в небольшом, сохранившемся от лесного пожара, участке и начали
геологические исследования.
4 августа у нас был особенно длинный
маршрут. Вернулись в лагерь поздно вечером, по дороге настреляли уток.
На следующий день ожидали прилета Игоря и Миши. Пока почистили и
приготовили уток, спать легли очень поздно.
Утром 5 августа я проснулась от гула
самолета. "Шавруха" летала вдоль берега озера взад и вперед. Это Игорь,
не найдя наш лагерь на условленном месте, искал нас. Прошлось срочно
выехать на лодке и сигналить белым полотенцем. Вот как Игорь
Владимирович описывает отцу этот полевой сезон: 2.01.49г.
"В
этом году я проделал следующее путешествие: на самолете в
северо-восточный угол полуострова, провел там месяц и собрал
интереснейший материал, затем прилетел назад, запасся продуктами,
прилетел на Канозеро, где меня уже ждала Ия, слетал еще на одно озерко
(у нас ведь работают только гидросамолеты). Осенью на лодке поднялся по
порожистой большой реке (точнее лодка на нас), затем по системе рек и
озер на двух лодках, лошадях и, наконец, на автомашине приехали домой.
Летом также передвигались и пешком, и на
лодке по озерам и рекам, где было можно. В результате получены многие
совершенно новые и неожиданные результаты для мест, где мы побывали и
куда поедем в этом году.
Вся работа, которую я веду –
целеустремленная и объединена в одну задачу, поставленную мне
академиком Д.С. Белянкиным".
Д.С.Белянкин после смерти
А.Е.Ферсмана был председателем Кольской базы АН СССР.
Работа оказалась действительно очень
интересной. Весь массив щелочных гранитов и вмещающие его породы были
пронизаны пегматитовыми жилами с розовым и зеленым (амазонитом) полевым
шпатом и редкометалльной минерализацией. Зимой весь собранный материал
подвергся обработке. Игорь пишет отцу:
"Здесь у нас возможность
работать вполне реальна, т.к. имеется для этого все необходимое
– лаборатории, оборудование и т. п. – не хватает
только времени, т. к. много его приходится на вопросы постороннего
порядка. Зато это время искупается другим – экономией во всех
остальных сторонах жизни. Мирок у нас здесь не слишком обширен: от дома
до места работы всего три минуты ходьбы, до клуба и бани –
пять минут, магазин рядом. Имеется мнение, что в таком медвежьем углу,
каким представляется наш, царит вечная ночь, пурга, скука, холод, цинга
и т.п. дрянь. На самом деле все это не так. Полярная ночь у нас
короткая и мало отличается от темного времени Ленинграда. Скорее у нас
изобилие света, т.к. белые ночи начинаются в марте и кончаются в
сентябре, а тёмное время продолжается полтора месяца и полутемное
(весной и осенью) еще два. Обилие снега и долгота зимы искупаются
возможностью лыжных прогулок в горах, приятных особенно весной, т.е. в
апреле-мае, когда можно загорать и греться на солнышке. Метели бывают
– это верно. Но, сидя на работе или дома (везде у нас паровое
отопление и тепло) они не мешают себя чувствовать прекрасно. Света у
нас достаточно, готовим все на электричестве, так что в смысле бытовом
живем мы здесь вполне культурно, что такое примус, копоть, сырые дрова
и т.п. нам не известно. Но самое главное, что скучать никогда не
приходится, т.к. недостаток развлечений искупается возможностью
работать столько, сколько хочется. К северу я привык, полюбил его".
В марте к нам приезжала
Игоря мама - Надежда Степановна. Она познакомилась со мной, нашим
бытом, нашей природой. Уже после ее отъезда 27.04.49 года Игорь пишет:
"Дорогая
мамочка! Уж очень давно тебе не писал, но немного утешаюсь, что ты все
же имела вести от нас в письме от Ики. Собираюсь писать со дня на день,
но к вечеру устаешь настолько, что трудно заставить себя взяться за
перо. Ика тебе по-моему писала, что меня выбрали в партбюро
(секретарем), а это, конечно, работы не уменьшает, а прибавляет, тем
более сейчас, в апреле месяце перед скорым выездом в поле, до которого
надо всем сделать еще очень, очень много. Но плакаться я не буду. Тем
более, что в сущности все обстоит хорошо и все дела идут нормально,
согласно всем планам и намёткам. Поэтому лучше я расскажу о всяком
прочем нашем житье-бытье. Надо признаться, что, несмотря на недостаток
свободного времени, все же я выкраиваю капельку для двух вещей: катанья
на лыжах и малевания. В отношении лыж могу похвастать – мы с
Икой определенно стали изрядно кататься и достигли немалых успехов. У
нас в апреле преимущественно стоит хорошая солнечная погода, без
ветров, так что снег быстро тает. Вместе с тем снег стал очень хорошим:
плотным и обеспечивающим хорошее скольжение. Учитывая все это мы
перестали ходить на морену, а катаемся около дома, на горе.
Ты помнишь лощину, ту лощину, к которой
ты ходила и по которой мы катались. Так теперь мы научились безошибочно
съезжать по этой лощине с самого верха, почти с половины высоты
Кукисвумчорра. Впечатление весьма сильное, примерно такое же, как ты
бы, скажем, испытала, если бы надо было спускаться на лыжах с вышки
Исаакия к памятнику Николаю. Только здесь еще повыше и с поворотами,
которые мы тоже осилили более или менее.
Вообще говоря, ты не бойся, что мы
свернем шеи, на этом лыжном пути уже падали, не мы правда, а другие, но
плохого ничего не случается, так как стенки лощины смягчают все
последствия. Один раз Ика хотела упасть, но её вынесло на стенку,
скорость Ика потеряла и уткнулась носиком в снег, оставшись в
вертикальном положении, и после такого "падения" поехала дальше лишь
слегка повернувшись на лыжах. Последний раз мы катались в воскресенье
– позавчера. День был изумительный, истинно пасхальный, в
тени +8, на солнце +22 градуса, и мы катались без шапок, я в рубашке, а Ика
– в кофте с короткими рукавами. Конечно сильно загорели,
особенно заметно я, т.к. был до этого совсем белым.
Снег еще продержится числа до 15 мая
– я имею в виду снег, по которому можно будет кататься на
лыжах. А, вообще, снег быстро сходит, в горах много черных мест, а у
нас внизу кое-где уже земля показывается и травка (прошлогодняя).
Кроме лыж я еще иногда берусь за краски.
В течение апреля нарисовал две картины, довольно удачные. Одну окончил
сегодня, только что, а Ика сейчас чуть на нее не села. Понемногу
готовимся к экспедиции. Достал я себе двустволку 16 калибра, т.ч.
"храбрый охотник" летом будет стрелять. Сегодня получил ФЭД и теперь
начинается порча плёнок в огромном количестве. Сегодня уже зарядили
его, снимать будем 1 и 2 мая".
Так Игорь описывает нашу
жизнь. О лыжах и рисовании он пишет отцу: 14.05.49г.
"Этой
весной (зимой у нас темно) я после многолетнего перерыва принялся за
малевание маслеными красками и как будто этот перерыв пошел не во вред.
Во всяком случае музыку, от которой я совсем отошел, я смог заменить
красками.
Много времени мы уделяем лыжам, особенно
в выходные дни. Это и понятно, ведь мы живем в краю, где уже
четырехлетние дети катаются со склонов гор, где снег лежит 7-8 месяцев
в году и где с успехом можно кататься в одних майках.
Кроме развлечений, свободное время мы
тратим на чтение литературы, занятие языком, писание статьей, докладов
и пр. и пр. В этих хлопотах проходит зимнее тёмное время, а весной у
нас изобилие света, а когда светло, то время летит незаметно и живется
легко. А сейчас у нас солнышко уже светит целые сутки. Нам, привычным
людям, это спать не мешает, зато цветы на наших окнах не спят, растут и
цветут как сумасшедшие, т.ч. в комнате у нас целая оранжерея. Через
полтора месяца мы с Икой снова гидросамолетами забрасываемся в хорошие
края, на одно большое озеро и до середины сентября будем вести кочевую
жизнь в лесах и болотах".
Итак, в 1949 году мы
снова в районе Канозерского массива, но в этот раз летим на "Шаврухах"
на Колвицкое озеро. Вылетели мы 4.07. Погода была прекрасная.
Приводнились в Хангаз-губе. Здесь, на берегу озера оказались избы
заброшенного лесопункта. В них мы и устроили базовый лагерь. От этого
базового лагеря наши маршруты были и на юг до Плотичьих варак и к
востоку до Черной вараки.
Первый десятидневный маршрут был к
Плотичьей вараке. Все члены нашего отряда, а в нем было 5 человек
курящих и один - не курящий, уезжая в поле, решили бросить курить и не
взяли с собой табачных изделий. Только у Коли Некрасова, нашего
лаборанта, оказалась пачка Беломора. Естественно, мы ее выкурили в
первый же день. Когда пришли на Плотичью вараку, то и здесь встретили
заброшенные дома лесопункта и баньку. Истопили ее, помылись, и всем
страшно захотелось закурить. Решили попробовать разные травы. Насушили
листья иван-чая, березки, ивы, ольхи, еще какие-то, и из всех свернули
по цигарке. Закурили, но все это не был табак. Правда, уходя в маршрут,
и чувствуя, что бросить курить нам не удастся, мы заказали жительнице
с. Колвица купить для нас ящик махорки. Какова же была наша радость,
когда, вернувшись на базу, мы обнаружили целый ящик этого дурного зелья.
Но и его нам хватило лишь до середины сезона.
В этот сезон мы собрали очень интересный
материал, подтверждающий типично магматическое происхождение гранитов.
В целом ряде участков граниты образуют систему даек и жил,
цементирующих вмещающие амфиболовые эклогиты и амфиболиты.
В
Крыму 1949 г.
|
После полевых
работ, сдав предварительные отчеты, мы поехали в Крым, а затем в
Ташкент. Из Крыма в Ташкент 18.11.49г. Игорь Владимирович пишет отцу:
"...Лень
здесь в Крыму напала на нас страшная и мы ей с удовольствием поддаемся,
т.к. давно уже не лентяйничали как следует. Сюда мы прилетели 25
сентября, еще успели несколько раз искупаться в море, побродить по
горам и лесам. В последние дни стало прохладнее, начались осенние
штормы и мы с Икой решили поскорее отсюда удрать. Билеты мы заказали на
23, так что 30 или 31 будем в Ташкенте.
...Отдохнуть мы пока толком не успели,
видимо устали за последнее время, особенно за лето, но уже начинаем
скучать по работе – оказывается бездельничать тоже скучно.
Пробовал я порисовать немного, но краски и бумагу достал экспромтом,
скверные, толком ничего не выходит.
Хотя мы попали в самый разгар фруктового
сезона в Крыму – особой радости не испытали. Ика не ест
виноград совершенно, я также к крымскому винограду равнодушен. Поели
всласть помидоры. Но все впечатления от этих чудес не ярче наших
летних, поэтому должного эффекта они не производят. Все же отдых пошел
нам на пользу – встряхнулись, слегка поправились, загорели.
А, главное, продлили себе лето, ведь у нас в Хибинах уже зима в
разгаре, а здесь еще на солнышке удается погреться. Надеюсь, что и в
Ташкенте не очень замерзнем. Мы, хоть и северяне, но живем там в
тепличной обстановке и холода боимся и не любим".
Из Ташкента домой
возвратились 29.11. У нас на севере была настоящая зима и полярная
ночь. В Москве Игорь получил диплом кандидата геолого-минералогических
наук. В это время на Кольскую базу из Москвы пришло извещение о ее
преобразовании в филиал Академии Наук СССР и о полуторном увеличении
окладов. Это для нас было вроде новогоднего подарка.
Вся зима пошла на обработку полевых
материалов и составление окончательного отчета по теме.
В результате наших исследований впервые
было дано детальное описание стратиграфии этого района, его тектоника и
магматизм. Было доказано явно магматическое происхождение щелочных
гранитов и связанных с ними пегматитов. Впервые для этого района Игорь
Владимирович детально изучил пегматиты с редкометалльной минерализацией
- гадолинитом, ортитом, цирконом, иттровым гранатом и др.; кварцевые
жилы с флюоритом, молибденитом, ферромолибдитом. Им была детально
изучена акцессорная минерализация щелочных гранитов. Кроме научных
исследований, на Игоре Владимировиче лежала большая нагрузка
общественной работы. Он был избран секретарем партийной организации
филиала.
15.01.50г. он пишет отцу:
"Дорогой
папа! Наконец у меня есть время, чтобы спокойно сесть и написать
письмо. Сразу после Нового года на меня свалилась масса работы по
партийной линии и сегодня мне просто повезло, что я не занят ничем.
Буквально ежедневно какие-нибудь заседания, собрания, поездки в
Мурманск и т. п., а теперь еще предвыборная компания. В результате
всего этого на научную работу я могу отводить сейчас лишь минимум
времени и едва ли это положение исправиться до будущего года".
Не хватало времени и в
последующие месяцы. К тому же у нас родился сын. Вот что пишет
счастливый отец своему отцу, теперь уже дедушке:
Я
с Женей. 1950
г.
|
28.05.50г.
"Дорогой папа!
Только сегодня, наконец, наступил день, когда я смог сесть писать
письмо. Первым делом, конечно, расскажу все о сыне и то коротко, т.к.
надо оставить кусочек рассказа Ие, она тоже сегодня спокойно может
заняться письмами. Женька (так мы его назвали) родился двадцать дней
тому назад, 16 мая в 8 часов вечера. Его появление на свет произошло
при наилучших обстоятельствах, быстро и не сопровождалось никакими
звуковыми эффектами, обычными в таких случаях, что лишний раз
доказывает стойкость характера моей маленькой женушки.
В роддом, который находится в двух
минутах ходьбы от нашего дома и рядом со службой, мы с бабушкой пришли,
когда Женьке было только пять минут. Еще через пять минут мы узнали все
подробности, что малыш крепкий, вес его 3300 грамм, похож на папу,
глаза голубые. Мама после "трудов", а рожать мы все вместе пошли в 11
часов утра – захотела кушать и я с бабушкой не чуя земли под
ногами, галопом понеслись домой готовить ужин. В это же время в роддоме
стоял настоящий трезвон – все сослуживцы названивали по
телефону – спрашивали как? И поздравляли Ику. Она себя
чувствовала хорошо и через пять дней уже приплясывала от нетерпения
попасть домой. Сына мне показали только на четвертый день и я мог сам
убедиться, что он действительно будет похож на меня. Ия пробыла в
роддоме 9 суток, на десятые мы торжественно явились домой. Парень наш,
вообще, очень спокойный, пищит очень мало, больше кряхтит. Кушать он
умеет хорошо, но плут ужасный.
... Все у нас обстоит хорошо и дома и на
работе. В этом году я начинаю большую многолетнюю работу, которая
должна дать новый диссертационный материал. Ика будет в отпуске до
октября и зимой тоже будет заниматься диссертацией. В первых числах
июля я улечу – расстояние два с половиной летных часа.
Вернусь в начале сентября, а на октябрь собираюсь в Ессентуки. Вот
каковы мои планы".
11.06.50г.
"Дорогой
папа! Наш маленький человечек – Женька парень очень хороший,
мы все живём очень дружно, но вполне естественно, что он требует
большого внимания, терпения и настойчивости. Мы растём, прибываем в
весе 30г ежедневно, очень любим купаться, слушаем и улыбаемся, когда
свистит папа, доставляем множество хлопот маме и бабушке. Сейчас у нас
гостит другая бабушка и ей тоже немного от внука перепадает хлопот. В
общем же парень хоть куда, здоровый и сильный, пеленок не любит, соску
не признает, любит хватать палец и вцепляться в волосы. В экспедицию я
выезжаю между 5 и 10 июля".
То была рекогносцировочная
поездка с целью ознакомления с районом работ по новой теме "Кианитовые
месторождения Больших Кейв". Игорь улетел на Кейвы 11 июля. Их высадили
неудачно: часть отряда на одно озеро, часть - на другое. Пришлось
договариваться с оленеводами и перевозить грузы на озеро Сухое. Главная
задача этого сезона - составить ясное представление о характере будущих
работ была выполнена. После возвращения с полевых работ и из отпуска он
пишет отцу:
18.11.50г.
"Дорогой папочка! С
полевых работ я возвратился 6 сентября. Все у нас было хорошо, но 13
сентября заболел Женик – нашли у него дизентерию. Ика была в
легкой панике, я, наоборот, был спокоен, все оказалось не так страшно,
и дизентерии никакой не было, но хлопот и волнений было масса. В связи
с этим Ика взяла дополнительный отпуск без сохранения содержания и на
работу вышла лишь 1 ноября. Я же с 25 сентября тоже пошел в отпуск,
рассчитывая в Ялте подлечиться и отдохнуть. Уехал я из дому 5 октября,
когда Женик чувствовал себя уже совсем хорошо. В Ялту я не попал, не
достали путевку, зато отправился вместе со своими сослуживцами и
друзьями Курбатовыми в Кисловодск, где и пробыл с 14 октября по 6
ноября. 15 ноября я возвратился домой.
Этим летом я начал работы, которые
рассчитаны на 5-6 лет и материалы по которым вероятно лягут в основу
диссертации. Объем запланированных работ очень велик, результаты их
могут быть очень значительными, по крайней мере я хочу на это
надеяться. Сам характер исследований принципиально нов и до некоторой
степени является terra incognita. Со мной должна работать группа
сотрудников, в их числе Ия, начиная с будущего года. В этом же году я
знакомился с районом работ, намечая пути и задачи предстоящих действий
– словом производил рекогносцировку. Результаты моих усилий
доставили мне большое удовольствие, т.к. удалось сделать больше того,
на что я первоначально рассчитывал.
Кисловодск мне очень помог, и чувствую я
себя намного лучше.
Вчера так и не кончил писать –
проснулся Женик и весь вечер мы с ним занимались: гуляли, купались,
играли, кушали и т.д. Парень стал совсем большой – позавчера
мы отпраздновали его полугодие. Он все понимает. Даже принимает
активное участие в написании этого письма.
Сегодня выходной день – утром
спали столько, сколько Женик позволил – с перерывами до
десяти часов. Потом последовали обычные утренние процедуры –
полоскание в тарелке, одевание, завтрак. Далее все мы вместе
отправились гулять. Погода сегодня ради выходного дня –
прекрасная. Полное безветрие, морозец, легкие облачка, освещенные
солнцем (из-под горизонта – оно уже спряталось, но светило с
10 утра до 3-х часов вечера). Пока гуляли Женик решил заснуть, мы его
унесли домой. Затем с Икой взяли лыжи и два с половиной часа посвятили
открытию лыжного сезона. После обеда всем семейством часик поспали.
Затем Женька съел свою порцию манной каши, чая и витаминов; мы напились
чаю и занялись каждый своими делами: бабушка продолжает возиться с
внуком, Ия приводит все в порядок, я – продолжаю тебе писать.
Вечером надо еще поработать. Вот так мирно мы и живем. Больше всего,
конечно, достается бабушке. На мою долю выпадают подсобные дела и игра
с сыном, редко – большее что-нибудь".
Вот так подробно Игорь описал
наше житье. Оно действительно протекало тихо и мирно. Нам очень много
помогала моя мама, Тебенькова Евстолия Петровна, которая жила с нами с
1948 года, и вела все наше хозяйство. Они были очень дружны с Игорем.
Мы же большую часть времени проводили на работе, с сыном по настоящему
могли общаться лишь в выходные дни.
В работе и хлопотах кончился 1950 год.
7.01.1951г. Игорь пишет маме:
"Дни летят совершенно
незаметно. А сейчас каждый день верхушки гор окрашены в ярко малиновый
цвет – очень красиво, жаль времени зарисовать не хватает".
После Кисловодска
Игорь чувствовал себя значительно лучше. Язва
желудка, приобретенная в блокаду, успокоилась. 14 января 1951 года он
пишет отцу:
"Когда какие бы то ни были недуги оставляют
человека, то сама жизнь кажется лучше и веселее – конечно это
зависит от настроения, а последнее и от здоровья. После Кисловодска я
чувствую себя несравненно лучше, чем в прошлом году и поэтому бодр и
весел, несмотря на массу хлопот, которые в другом случае могли бы
провести в уныние. Самая наша большая беда в том, что нам всем, кроме
Женьки, никак не хватает 24 суточных часов. Женька требует все больше и
больше внимания, не довольствуясь только лишь созерцанием окружающего.
Ия занимается философией – два раза в неделю у нее лекции,
один раз – семинар. Да собрания и заседания, а их у нас
множество, раз в неделю в баню сходить надо, и в магазин за продуктами
– словом, крутимся мы как белки в колесе. Искали все время
домработницу, чтобы хоть немного разгрузить бабушку от таких дел, как
уборка, стирка, мойка и пр., т.к. все это она могла делать лишь тогда,
когда Женька спит, а днем он теперь спит совсем мало. Наконец, нам
удалось раздобыть такую приходящую домработницу – деревенскую
деву лет 16, только недавно приехавшую в Кировск. Вчера она была у нас
первый день, входила в курс своих обязанностей. Теперь, надеюсь, что
бабушке будет легче справляться с домашними делами. Главное же с
Женькой можно будет гораздо больше гулять на воздухе. Наш бутуз растет
очень быстро, длинный невероятно. Через день ему уже будет 8 месяцев. Я
ему из Ленинграда привез детское высокое кресло, так что он теперь
сидит за столом между папой и мамой. Теперь папа режет булку, один
кусок берет себе, а другой – сыну. Сын же, хоть и без зубов
еще, но с булкой справляется довольно ловко.
Нам с Икой надо заканчивать нашу
трехлетнюю работу, а времени до лета недопустимо мало. Особенно, если
учесть предстоящую потерю рабочего времени в связи с научной сессией,
которая будет в конце января и в связи с выборной компанией, которая
уже началась. Так, я сегодня целый день провел на городском
предвыборном собрании, а завтра поеду в Кандалакшу – на
окружное совещание и т.д. и т.п. Вот три дня (сегодня, завтра и
послезавтра) пропадают. Заниматься научной работой в такой хаотической
обстановке чертовски трудно. А сверх всего прочего у меня еще большая
партийная нагрузка, нагрузка по линии Общества по распространению
политических и научных знаний, подготовка и чтение докладов, нагрузки
по административной линии и пр. Изрядное количество времени отнимает
также и параллельная тема, которую я начал вести в прошлом году. Эта
тема большого масштаба и значения, как для народного хозяйства, так и
для меня лично. Вплотную я займусь ею с лета этого года, но и сейчас
под моим руководством ведется проработка собранного прошлым летом
материала и отчет писать также придется к июню месяцу".
Мы заканчивали тему
"Петрология, минералогия и металлогения щелочных гранитов района
Канозера - Колвицкого озера" и начинали тему "Полезные ископаемые
Больших Кейв и их промышленное использование".
11.02. 51г. Игорь пишет отцу:
"...Кончилась
наша зимняя ночь. В ясные дни солнышко уже заглядывает к нам в окно.
Дни за днями летят совершенно незаметно, работы и хлопот множество, в
условиях напряженной работы и большой загрузки время летит удивительно
быстро.
Женька наш растет также быстро и как-то
незаметно, что вполне понятно – видим мы его хоть и урывками,
но каждый день. Утром мы уходим – он еще спит, вечером
проводим с ним два-три часа, если бываем дома, т.е. 3-4 раза в неделю.
...Зима у нас в этом году превосходная,
теплая, ровная и, что самое главное, совсем безветренная. А в январе
каждый день верхушки гор окрашивались в ярко-малиновый цвет".
8.04.51г.
"...В мае
мы должны кончить наш отчет. В конце мая дней 10-12 мне придется быть в
командировке, организовывать и участвовать в совещании по вопросам,
которыми занимаюсь. В июне мне надо кончить второй отчет, а Ия с
бабушкой отвезут Женьку в Сыктывкар, где он проведет лето с бабушкой.
В конце июля мы выедем на полевые работы
и вернемся в начале сентября, после чего Ика поедет за Женькой (может
быть и я с ней). В ноябре и декабре Ия должна заниматься в Ленинграде
подготовкой к сдаче кандидатского минимума по специальности, мне же
надо быть с Женькой, так что свой отпуск в этом году я, вероятно,
использую лишь частично".
